По следам войны
Пробираемся к опушке. Множество германских трупов.
Ясный день, тепло, солнечно, кругом великолепная зелень, ласковое голубое небо, а под ногами трупы, кровь, патронные коробки, сломанные ружья...
В каких-нибудь сорока верстах мирный город. Люди пьют, едят, сидят в кругу своих близких, а здесь, в долине под старыми дубами, ужасы войны.
На много десятков верст тянутся эти великолепные густые леса чудной сосны, ели и лиственных пород. В самый светлый день в чаще полумрак, даже у самой опушки иногда трудно пройти из-за частого кустарника и сваленных деревьев. В глубине же попадаются места, где еще не ступала человеческая нога...
В этих лесах целую неделю шли непрерывные бои и, в результате сильного напряжения с той и другой стороны, леса остались за нами, вместе с рядом захваченных трофеев и нескольких сот неподобраных германских трупов.
Наше шоссе прямой стрелой прорезывает леса и мы мчимся между двумя темными стенами чащи почти под ветвями исполинских елей. Если бой ужасен в поле, то в этих дремучих лесах, где можно как угодно спрятаться, где можно стрелять из-за и с каждого дерева, боевые операции принимают титанический характер. Сквозь стволы вековых деревьев видны на лесных пригорках траншеи. Здесь, в чаще, эти сооружения кажутся особенно страшными. Воображение разыгрывается и рисуешь себе, какие сцены дает здесь ночной артиллерийский и пулеметный бой, сметающий груды деревьев, сдирающий кору, как мы это видим на местах схваток, и оставляющий после себя в чаще ряды раненых и убитых...
На опушке у шоссе свежие могилы, кресты.
Наблюдаем трогательную сцену. В то время, как наша машина проносится мимо, из леса выходит солдат. Благоговейно снимает он шапку перед одной из свежих могил и опускается на колени... В руках у него веночек из лесных трав... Мы уже далеко, а он все еще стоит и молится на опушке этих страшных лесов... Мир праху вашему, серые герои! Мы все с благодарностью снимем шапки перед вашими скромными деревянными крестами!..
