Атака
Над болотом, тянувшимся от подножия возвышенностей до далекой деревни, сливавшейся в одно темное пятно, с раннего утра тянулся белый сырой туман...
Ночь спали посменно. Пока одни дремали на холодном мокром песке глубоких окопов, другие, высунув головы поверх бруствера, с винтовками в руках, бодрствовали, нимательно глядя вперед и словно стараясь зорким немигающим взглядом прорвать черную холодную завесу ночи. С вечера попробовали поговорить, поделиться впечатлениями двух пережитых боёв, но железная усталость свалила с ног, и все, кому было возможно, кто имел право отдохнуть два часа,-все заснули тяжелым, нервным
и чутким сном, полным странных, необъяснимых и кошмарных сновидений.
Будили нас не сигналом, не барабаном, будила нас утреннея сырость, предрассветный ветерок и бледный румянец облаков, сгрудившихся тяжелыми массами.
Но вот проснулись и немцы...
Мы сперва видели только в сильные бинокли, как выползла из деревни черная длинная колонна людей, казавшаяся какой-то исполинской змеёй, вытянувшей свое чешуйчатое тело по серо-зеленой глади поля, но вскоре и простым глазом можно было различить германскую пехоту,уходившую куда-то вправо, словно отступавшую, но на самом деле пытавшуюся выполнить коварный план глубокого обхода.
Между тем, ружейная перестрелка уже началась...
Костер разгорелся! Уже не было слышно отдтельных выстрелов, не было слышно взрывов, уже не обращали внимания на белые вспышки шрапнели, все смешалось в одном страшном усилии.
Мы видели издалека белые вспышки взрывов, и только через несколько секунд долетели до нас отдаленные звуки: это был лязг лопающейся шрапнели и чистый медный голос германской трубы, игравшей наступление..
- Но где же пулеметы, где наши пулеметы?..-прокричал мне на ухо поручик.
«Действительно, где же пулеметы?>" - подумал я,-«почему я не слышу их дроби, их уверенного и быстрого говора?››
Они нашлись, наши пулеметы!.. Чья-то верная рука. чей-то светлый ум скрыл их до поры до времени, и вот, когда немецкие цепи, превосходившие нас своей численностью и густотой, под прикрытием артиллерии подошли так близко, так ужасно близко, что мы могли простым глазом различать лица солдат под козырьками надвинутых на лоб остроконечных касок, когда наша стрельба превратилась в один сплошной визг ружейной трескотни, когда справа от немцев оказалось болото, а позади них-открытое поле, усеянное темными пятнами валявшихся человеческих трупов, они, наши пулеметы, вдруг зоговорили дружно и весело, засмеялись насмешливым ядовитым смехом и, покрывая гул боя и голоса людей, прямо в лицо немцам закричали тысячами голосов одно слово: "смерть,смерть, смерть!!"
В массах пехоты, бывшей уже совсем близко от склона нашей возвышенности, вдруг произошло какое-то движение: все находившиеся с правой стороны,
обращенной к нашим пулеметам, стали падать один за другим, словно скошенные незримой мощной косой; левые же стремительно шарахнулись вправо и, падая, спотыкаясь и скользя, кинулись вниз к болоту и назад в открытое поле...
Как Божья гроза, налетели на них сбоку и сзади, со стороны открытого поля казаки, сверкнули в воздухе клинки их шашек, задрожал лес от их гика и свиста, и в одно мгновение все было кончено.. Вся человеческая лавина, только что мчавшаяся на нас, вдруг остановилась, изменила направление, внезапно сбилась, скомкалась в жалкое обезумевшее стадо и кинулась по единственному открытому для неё направлению, то есть-в болото...
Как сквозь сон видели мы людей, захлебывающихся, вязнущих в грязи, гибнувших с отчаянием в глазах и проклятием тем, которые вызвали на них этот страшный стальной дождь...
И если каменный дождь, посланный Богом в наказание древним, был ужасен,то стальной дождь, под который в этот день попали орды этого народа, бесчестием и арварством которого потрясен и изумлен весь мире, заставил дрогнуть самые твердые сердца!
