Артиллерия в бою

Пехота прекрасно знает, какую важную опору составляет для неё артиллерия. Когда передовые цепи, наступающие на неприятеля, услышат за собою грохот пушек, солдаты вдруг преображаются, как будто к ним прибавилось еще столько сил, сколько было до сих пор. Как только под меткими выстрелами нашей артиллерии начинает ослабевать орудийная стрельба с неприятельской стороны, солдаты вдруг начинают рваться в атаку, чувствуя, что неприятель теряет силу и подается. С самого начала войны наша пехота не могла нахвалиться действием своей артиллерии. Где она появится, поработает час - другой, там неприятельские силы видимо тают, как снег, Скоро стали появляться и в печати, воюющих с нами держав, блестящие отзывы о действиях наших артиллеристов.
Отмечались и австрийскими и германскими командирами, главным образом, два удивительных свойства русской артиллерии. Это, во-первых, уменье хорошо прятать месторасположение пушек, а затем, удивительная меткость прицела. У убитых германских и австрийских офицеров неоднократно находили дневники, в которых они записывали для памяти свои наблюдения за действиями русской артиллерии. В этих дневниках обычна жалоба на то, что русские так прячут свои батареи и наблюдательные пункты, с которых направляют стрельбу и устанавливают прицел, что в редких только случаях удается открыть месторасположение батарей и ослабить их огонь. Относительно прицела русской артиллерии и у неприятеля, и у нас создаются целые легенды. «Стоит только выехать на позицию неприятельской (т. е.
русской) батарее, - писал в дневнике один пленный австрийский офицер, как наша пехота начинает неимоверно страдать от огня». Но разумеется, мнение и наблюдение неприятеля для нас еще долго останутся тайной. К нам попадают только случайные, отрывочные замечания.
Гораздо обильнее сведения со стороны своих же пехотных частей.
Некоторые командиры батарей создают около себя целые сказания. Одного так и прозвали и друзья и недруги «счастливчиком». Вот описание работы этого «счастливчика», которое можно счесть характерным описанием работы нашей артиллерии вообще. Батарея отличается удивительно счастливым попаданием. Сообщают командиру батареи откуда-нибудь из соседней части: «страдаем сильно от неприятельского огня. Усмирите. Находимся там-то. Снаряды летят с такой-то стороны». «Счастливчик» берет карту. Находит место и положение страдающей своей части, вычисляет расстояние и направление поражающего огня и командует: «буссоль столько-то, прицел столько-то, трубка столько-то». Две, три очереди и неприятельский огонь смолкает. Батарея «счастливчика» ,значит, накрыла врага, и тот поспешил убраться, если только не оставил орудия подбитыми. Слава «счастливчика» пошла даже по другим корпусам. Его наперебой просят ближе к себе. Объясняют: «Вы счастливчик, с первых выстрелов зажимаете рот неприятелю». Батарея, от офицера до солдата, чуть не молится на своего командира. «Дух захватывает, когда начинается команда», - говорил молодой офицер из батареи «счастливчика».
Где-то далеко сидит командир и по проводу, который кидался на землю вслед за ним, начинает спокойно: «граната столько-то, столько-то. Плюс, минус, два деления право, два деления лево». Всё, видимо пробует, щупает. Вдруг попал, и слышится: «по пехоте шрапнелью беглый огонь». И кажется, что вместе со снарядом сам прыгает сверху на плечи неприятелю и начинает его трепать и рвать на клочки. Солдаты также возбуждены, работают с жаром. Горят. Ни на каком самом торжественном смотру нет такой ловкости и точности в работе, как теперь. Ни одного лишнего движения, никакой заминки. Раз попали, боишься упустить каждую лишнюю минуту. Шлешь, шлешь и шлешь шрапнель на голову неприятеля. Тут по телефону новая команда: «прицел 130... 135... 140... 145... 150...» Вся кровь бросается в голову. Сидишь где-то в яме и чувствуешь, видишь, что неприятель, где-то далеко от тебя, дрогнул от твоих снарядов и бежит, и что вдогонку за ним удлиняют шаг и твои снаряды. «Остановить огонь», - слышится далее, и начинает щемить внутри, -значит наши врезались в бегущего врага.
А то бывает и так, что цифры обратно уменьшаются: 145... 140... 135... 130...
Это значит - неприятель подвигается.
Телефонят соседним батареям: и тут тогда уже ад творится на месте обстрела. Кажется, стонут воздух и земля.