Баня

Поезда-бани на передовых позициях безусловно оказывают нашим солдатам громадную услугу. Единственное их неудобство в том, что они передвигаются лишь по полотну железной дороги. С некоторых пунктов расположение наших войск солдатикам, чтобы добраться до такого поезда-бани, нужно пройти верст 10-15, а то и все 20, да после бани столько же обратно. Нет ничего мудреного, что в тех местах, где есть близко вода, или где удается ввинтить нортоновский колодец, солдатики всеми силами стараются смастерить собственную землянку-баню.
Теперь в наших окопах устроено несколько таких бань.
Выбирают возле воды небольшой пригорок и выкапывают землянку. С боков обставляют частоколом, пол покрывают досками из ближайшего забора, разбитого артиллерийскими снарядами, из соседних развалин натаскивают кирпича и сложат печку. Печка строится специальная внизу - очаг для огня, а вверху, над огнем, укрепляется сетка из обрывков колючей проволоки, а на нее наваливают груду камней булыжника - это для пару. Дымоход - обыкновенная дыра, которая затыкается большим комом разных тряпок, а из-под пола проводится маленькая канавка-водосток. Из прочей утвари, кроме парильных полок, еще устанавливаются три бочки: две побольше для холодной и для горячей воды, а третья, поменьше, для щелоку.
Сегодня баню топит четвертая рота.
Приземистый, веснушчатый Гришуткин в роте считается специалистом по банному делу, ему и поручено священнодействие истопить баню. Два его помощника командируются в лес за корчагами на топливо, из обоза притащили уже пару кулей свежей соломы, и Гришуткин разводить в еще теплом со вчерашнего дня очаге свежий огонь.
Брезентовыми ведрами натаскали уже одну бочку воды, и Гришуткин кладет на разгоревшиеся дрова какие-то куски железа, обломок рельсов и даже стакан немецкой шрапнели, в котором просверлена дырочка и сквозь нее продет кусок проволоки.
Часа через два-три камни на сетке накаляются, горячая вода и щелок готовы, на полок брошена охапка свежей соломы.
Солдаты тесным кольцом окружают землянку. Раздеваются в шалаше возле бани и босиком в одной рубашке проскальзывают внутрь, старательно захлопывая за собой обитую соломенным щитом дверь. Наконец, отправляется мыться и сам Гришуткин.
После общего обмывания, Гришуткин лезет, наконец, на полок. Его приятель Дмитриий вооружается веником, обдает его кипятком, несколько секунд подержит над раскаленными камнями и с видом хирурга приступает к распластанному на полке своему приятелю.
Густой пар окутывает их обоих и тусклый свет лучины едва проникает на полок.
Гришуткин под шлепаньем веника в мастерских руках своего друга весь разморился, и кажется, что открылись все поры не только его кожи, но и его души.
Через четверть часа Гришуткин уже вылезает из предбанника. Лицо его медно-красного цвета, мокрые волосы прилипли ко лбу, а драгоценный березовый веник тщательно завернут в полотенце и держит он его под мышкой с таким видом, как ребенок свою любимую игрушку.
- Ну что, Гришуткин, хорошо? - интересуюсь я.
- Так точно, ваше-скородие, как бы наново на свет народился! - блаженно сияет Гришуткин.
- А ты бы немцев в баню пригласил, -шучу я.
- Э-эт! Разве они, колбасники, понимают в этом толк, презрительно оборачивает свое лицо в сторону немецких окопов Гришуткин, -одно слово варвары!.. .
Солдаты страшно привязываются к этим баням.
Рассказывают, что во время одной из ожесточенных ночных атак немцы упорно лезли на наши окопы.
Вдруг позади, кто-то, вроде Гришуткина, завопил изо всех сил:
- На банюи.. Идолы, на баню прут..
Братцы, не выдавай бани..
Как будто электрический ток пробежал по рядам от этих слов, и с удвоенной энергией все, как один, 6росились в штыки и снова выбили нёмцев из своих окопов.
Орудие для обстрела германских аэропланов во французских окопах